Доброго времени суток, с lyla ( правда, с запозданием, но года ещё не прошло), подумал и решил попытать счастья на вашем форуме..
.Я хочу быть... Пастором, пророком, вашим проводником к Свету
• • • • • • • • • • • • • • • •
Colin Morgan
_______ _______ _______ _______
человек или колдун; пастор; лидер секты;
Итак, хочется поучавствовать в чем-то мистичном, можно реал с примесью мистики;
- Сюжет закручен вокруг секты, которую ведет персонаж; вербовки молодежи (и не только) в особые круги;
- В принципе, если найдется ролевая с уютной атмосферой мистицизма, и готовые поучавствовать в сюжете с затягиванием в секту/расследованием странных дел игроки, буду рад прийти пастором (с портотипом, скажем, Колина Моргана); а если там найдется красивая брюнетка с зелеными глазами, от которой буду шарахаться и объявлю предвестницей апокалипсиса (см. ниже) - вообще замечательно.
- В общем, если прочтете все это и решите пригласить, буду рад рассмотреть варианты;
Оуэн Чарльз Грейвен, 33 года, англичанин;
- Отец — архитектор-реставратор, мать — археолог-егептолог; сестры-близняшки (Мерри-Энн и Гретта, 20 лет);
Верховая езда, игра на фортепьяно, коллекционирование холодного оружия, преимущественно кинжалы;
- Медицинское образование (хирургия), дополнительно получил образование искусствоведа;
Подвержен приступам неконтролируемой ярости, сопровождающейся провалами в памяти; c 8-ми лет наблюдался у психоаналитика (тайно); после загадочной гибели невесты около пяти лет назад ударился в религию;
Религия оказалась сектантским ответвлением, в обычные практики коей входили телесные наказания и грозящий смертельными исходами аскетизм;
После кончины лидера секты (седовласого улыбчивого располагающего к себе джентельмена, по имени Гейв Смит (скорее всего имя и фамилия — вымышлены) с ярым рвением продолжил дело последнего;
Под личиной преподавателя-искусствоведа, читал лекции студентам, вербовал в ряды последователей;
На пожертвования членов культа довольно быстро переобустраивал заброшенные здания под церкви; служения делились на «официальные» - часто сам проводил службы с «умиротворяющей атмосферой», выслушивал, давал советы; неофициальные — второй уровень зданий «тайный» - подвалы, катакомбы, где наиболее углубившиеся в течение последователи получали «награды», и «наказания».
Плети, «расширяющие сознание» вещества часто входили в ритуалы.
Оуэн искренне считает, что служение культу и вербовка новых последователей принесет пользу всему обществу и миру в целом; также им движут эгоцентричные мотивы — ведь данная деятельность помогает забыться, притупляет чувство потери и ярость, что все так же, голодным псом, терзает изнутри;
Как это зачастую случается с фанатиками, не замечает за собой зла, кардинальных изменений личности, деформации в фактического монстра и безумца;
Несмотря на сильный акцент аскетизма сам Оуэн подвержен таким слабостям, как потребление выдержанного темного виски и крепкого табака — ведь порой это так расслабляет и спасает от полного «замыкания разума» и «падения в черную бездну»
Подвержен весьма редкой фобии — Оуэна до чертиков пугают красивые бледнолицые женщины с черными волосами и светлыми (но хуже — зелеными) глазами... у него буквально начинается тремор, возникает острое желание сбежать куда подальше, а от обычного красноречия частенько не остается и следа (язык будто прилипает к небу). В сектантской книге пророчеств, обычно хранящейся в запертом ящике, обозначен подобный типаж женщины и иначе как «дьявольским и предвещающим скорый апокалипсис» его там не описывают. Пророчества сделаны на пяти языках.
Глупо, странно, опасная слабость, но Оуэн ничего не может с этим поделать. Впрочем, в большинстве случаев сдержанность и красноречие не оставляют его столь подлым образом.
Острые лучи тонущего за холмами солнца проходя через витражное стекло рассеивались брызгами, придавая пространству вокруг причудливое свечение.
Оуэн зажег седьмую по счету свечку и быстрым взмахом руки затушил оранжевый огонек.
Надо же, даже кончиков пальцев не обжог — ловкач. Хотя обычно бывало наоборот.
Он привычным движением подправил сдавивший горло кипельно-белый воротник рубашки, стряхнул с черного плаща невидимые пылинки — ведь абсолютная чистота обязана блюстись всегда и во всем. Человек не может достичь абсолюта, но он обязан к нему стремиться. Таков закон. Так любил повторять глава их ордена, который когда-то спас Оуэну жизнь, придав ей смысл и цель. И Оуэн был благодарен... о, да. Неважно, что стоило ему закрыть глаза, как приходили видения огня, осколков, женского вопля и безвольной женской ладони, распростертой на зеленой траве...
Он не виноват в этом, нет-нет...
Да уж, если твердить о собственной невиновности, это определенно поможет стереть ее.
Нет. Как врач, он точно знал, что не поможет. Нерационально и глупо. Даже если вырезать себе скальпелем сердце — все равно продолжит болеть... пустота.
Как глупо рассуждать о рациональности, столь глубоко погрузившись в мистично-религиозные теории, проникнувшись ими насквозь.
Но человек весь состоит из противоречий...
Взгляд снова натыкается на висящую в углу картину — нарисованную маслом черноволосую молодую женщину с зелеными глазами на фоне пламени...
Это что здесь делает? Не успели убрать? Но сам глава накануне дал распоряжение...
Оуэн пятится от картины, словно та ползущая на него гадюка, но, парадоксом, взгляда отвести не в силах.
Так и погибнуть можно. От разрыва сердца...
Качается на подставке задетая им свеча. Расплавленный воск падает на мраморный пол рядом с идеально налакированным черным ботинком.
Он выдыхает, представляя себя сидящим с бокалом отменного виски в одной руке и томиком научной антропологии в другой. Он вдыхает, стараясь сосредоточиться на свечном огне. Силясь не смотреть в сторону затененного угла...
Это крайне сложно, но воли Оуэну не занимать. Наверное. Хотя, нахваливать самого себя — дурной тон, разве нет?
За спиной раздается покашливание и в центр залы выезжает коляска с сидящим в ней главой ордена. Будем правдивы — дышащим на ладан главой, чье пергаментно-желтое лицо испещерено сеткой морщин, но голубой взгляд горит все тем же неудержимым огнем, что некогда оживил, казалось что уже мертвого, юношу.
Оуэн выходит из полукруга свечей и, как того требуют правила, опускается на одно колено перед Учителем, целует перстень с серебряной змеей на печатке, и смотрит-смотрит, стремясь подзарядиться той силой духа, коей зачастую не достает самому. Сильно. Он ощущает себя трусом, недостойным, падшим... Последнее — хуже всего.
По спине пробегает озноб, потому что Она смотрит вслед своими ведьмовскими глазами и издевается, высасывает самую суть Оуэна... Он поднимает умоляющий взор на Учителя, крепче сжимает ладони старика. Тот понимающе кивает и усмехается уголками губ. Голос учителя по прежнему силен и наполнен харизмой, за ним хочется следовать. Учитель говорит, что Оуэн — силен, просто сила эта еще не раскрыта до конца. Учитель говорит, что у Оуэна все еще впереди, что не нужно стыдиться своих страхов, ведь они ведут к силе... избранных. Способных положить все на алтарь цели. Оуэн слушает этот голос и учится. Подражать. Внимать. Не бояться. Ведь совсем скоро ему предстоит держать внимание толп и заражать их этой верой... этой праведностью. Еще Оуэн размышляет о том, что неплохо бы было прыгнуть в ледяное озеро и избавить себя от ненужных мыслей, искупить свою вину? Он готов даже принять удары плетью, сколько потребуется, лишь бы очистить разум от гнилостного страха. Лишь бы быть достойным. Рука учителя ложится на его макушку. И скованность уходит. Он оборачивается и вызывающе-пристально смотрит на портрет женщины... Уверенность растет. Он сожжет эту проклятую вещь сам, в кругу доверенных лиц, адептов культа, сразу после того, как проведет службу. Благодарно кивнув Учителю, Оуэн поднимается с колен, как раз вовремя — в дверях появляются первые прихожане, а им, как известно, необходим уверенный пастор....
с радостью сыграю флеши и реал, плюс могу познакомить тебя с моими подружками, в общем у нас будет интересная сеть движух по всему миру 
